В декабре 1942 г., несмотря на возражения мужа, я решила ехать в Ленинград. Знала, как ему трудно, и хотела быть рядом. Наш самолет в результате обледенения совершил вынужденную посадку вблизи Ладожского озера. До берега пришлось добираться на дрезине, потом на автомашине по льду «Дороги жизни». Наша легковушка шла в колонне грузовиков, доставлявших в Ленинград продовольствие. Неожиданно, на моих глазах, шедший впереди грузовик стал проваливаться под лед. Водитель в последнюю минуту успел выпрыгнуть из кабины через открытую дверь. Берега не было видно. Кругом следы разрывов снарядов и бомб. На своих постах стояли девушки-регулировщицы – на ветру в любую погоду, днем и ночью. Дорога обстреливалась с немецкой педантичностью – с определенными интервалами. И надо было успеть «проскочить». В ожидании артобстрела и бомбежки дорога казалась бесконечной, хотя мы ехали немногим больше часа.
О том, что пришлось пережить мужу, можно судить по такому эпизоду. Накануне прорыва блокады в январе 1943 г. я спросила его, все ли готово и что будет в случае неудачи. Он ответил, что все просчитано, войска готовы. «Ну, а в случае неудачи, – чуть улыбнувшись, сказал он, – остается головой в прорубь».
В октябре 1943 г., окончив курс ускоренного обучения, в Ленинград приехал наш сын Володя, офицер-артиллерист. Муж не держал его около себя. Должности сына – командир огневого взвода, затем батареи – говорят сами за себя.
В мае 1944 г. в Ленинграде у нас родился второй сын, которого мы назвали Сережей.
дизайн и верстка сайта - MKant